О "Вокальных параллелях" Р.Хамдамова
Выступление перед демонстрацией фильма в Центре Нарекаци. Ереван, июль 2006.
Рустам Хамдамов снял несколько фильмов, каждый из которых стал художественным событием и отличался от принятого стандарта кино в эстетическом и идеологическом отношении. Его студенческая работа «В горах мое сердце» о жизни захолустного американского городка начала ХХ века – не содержит даже намека на социальные контрасты Америки. «Нечаянные радости», рабочее название «Раба любви» воспела эстетику ретро российского общества – в тот период, когда о дореволюционной России не говорилось без слов о классовой борьбе. Новый фильм «Вокальные параллели» также выделяется из киноряда, прежде всего художественным языком. В нем проявляются характерные для творчества режиссера качества – любовь к вещному миру – коврам, одежде, посуде и мебели, а также и юмор, который вы с избытком обнаружите на экране сегодня. Фильм, тем более талантливый – это документ своей эпохи, его текст можно читать разными способами, независмо от замысла самого режиссера.
По жанру фильм – музыкальный. По времени и месту фильм можно назвать постколониальным как и любой фильм, снятый на территории бывших республик СССР после его распада. Все цивилизации смертны, они хрупки как жизнь. Фильм начинается со сцены распевки у костра – в здании заброшенного завода. Ситуация демодерна – возвращения к архаичным формам хозяйства и социальных отношений в республиках Средней Азии выпятила не только проблемы советской власти, - например, русификацию имен, но и ее бесспорно положительную роль, например, в создании профессионального театра, оперы и балета. Эту миссию несет и героиня Ренаты Литвиновой, красавицы арийского типа, которая появляется на фоне макета Дворца Советов, того самого который должен был быть возведен на месте разрушенного Храма Христа-Спасителя и учит местную певицу как пользоваться чайной ложкой и носовым платком. Но фильм снят после распада СССР и Литвинова говорит на казахском языке, это несоответствие видеоряда и звука становится юмористическим приемом примирения с прошлым. Тем не менее как бы не тащила Литвинова Розу Жаманову на санках – вопреки ее воле – так же как и коммунисты вели к счастью народы СССР – любовь между ведущей концерта и казахскими певицами, прошедшими путь «от природы к культуре» и обратно, не получилась. «Ненавижу» - кричит Литвинова и швыряет яблоки – символ советской столицы Казахстана – Алмааты.
Искусственный снег, в котором охлаждается пиво, полумесяц – символ ислама на лбу у Травиаты, а фильм снимался в мусульманской республике, - все говорит о карнавальности художественного пространства фильма. Ее продолжает ария Чио Чио-сан в казахской юрте и мы можем представить как привлекательны местные девушки солдатам НАТО, расквартированным в Средней Азии, но это уже другие ЧиоЧио-сан, поскольку время классических колоний прошло. Мадам Батерфляй ходит по проволоке, как китайский болванчик, без слов – балансируя между чувством и традицией, по которой - как и в сцене с Травиатой – символом женской судьбы становится клетка для птицы. В этом есть реплика на Параджанова; узнаваемы и другие цитаты из балетных образов Дега, но с Дягилевым и эмирами, из советского плаката, в котором «За Родину» умирает Сусанин, и упакованный как рейхстаг Христо рояль.
Наконец, хочу выразить зрительское восхищение оперными примадоннами – Бибигуль Тулегеновой, Розой Джамановой и Араксией Давтян, голоса которых не купить самой английской королеве. И хотя одно сопрано ненавидит другое сопрано, все они безоговорочно доверяли великому режиссеру и стали соавторами чуда, познакомиться с которым нам сегодня предстоит.